Километры, намотанные пробежками в лесу — через сотни наколотых дров — через яркий запах свежей краски на заборах соседских домов. Реджинальд делал всё, чтобы физическая усталость пересилила память, но это была великая битва двух титанов внутри одного подростка.
«Скорее бы полнолуние» думал Реджинальд.
«Скорее бы полнолуние, под треск лопающейся кожи, под хруст ломающихся костей, эта точка сотрется из моего сознания».
Он старался держать эту точку безымянной, бесцветной, бесшумной. Он старался обезличить его и то, что они сделали.
Но такую яркость нельзя закрасить серым.
Реджинальд почти не спал, не вылезал из спортзала, не останавливался.
Вот и сейчас он прибивал в коридоре абсолютно ненужную полочку, выточенную из собственноручно покрытой лаком доски.
Лак — ногти — тонкий запах мокрых волос.
Цепочки ассоциаций сажали его на строгач, заставляя идти рядом. Шипами впивались в шею, памятью об ударах чужого сердца, памятью о широте зрачков, памятью о том насколько это было пошло и насколько просто, а самое главное...насколько это было приятно.

— Или ты мне поможешь или я завалю экзамен после каникул, по дружески, м, что скажешь?

Несколько дней старательно выскабливаемая со стенок черепа, обезличенная немота — обрела голос и напиталась оттенками.
Реджинальд босой, одет в домашние джинсы, рвано обрезанные по нижнему краю ниже колена. И без футболки. Жарко.

— Дальше то можно пройти, или ты так рад меня видеть, что дар речи потерял?

Завалю. Завалю. Завалю.
Завалю. Завалю.
Завалю.

Примерно весь спектр услышанного из нескольких фраз.

— Жара страшная, ты заметил? Я бы не отказался от воды.

Нехотя пропустив Сэйджа дальше прихожей, Реджинальд идёт следом на расстоянии вытянутой руки, чуть больше.
Скептически кривится в усмешке ему в спину.

— Резко забыл какие отношения между нашими... хм, общинами? Отец выпотрошит тебя, если учует здесь. Ты ведьмак. Совсем жизнь не дорога, приходить вот так в открытую?

Откровенно говоря, Реджинальд не помнил как так вышло, что дом Войда был близко.

В конце концов, волчонок знал всю глубину вражды местных оборотней и ведьм. По крайней мере до той степени, как она может интересовать, увлечь и вызвать понимание у шестнадцатилетки.
Недостаточно.

Схватив в кухне железную кружку, Реджинальд наполнил её из холодного крана, обернулся и протянул Сэйджу.
Рука не дрогнула. 

[indent]  [indent] это было безумие.

то есть, типа, не то, что обычно считают безумием в романтизирующем все на свете голливуде. а настоящее, охуенно страшное безумие. только я понял это слишком поздно. ебнутый на всю бошку джаспер, мать его, янг беар вворачивает свои слова в виски с удивительной точностью и методичностью. и становится похуй на все. это гипноз? нет. гипноз не может длиться так долго. я не могу верить чужим словам так долго.

«я просто люблю покурить травку, шериф. разве это преступление?» [indent]  [indent]

вообще-то, да. я не помню, когда сказал это впервые. кажется, тогда только-только начали крутить «тихоню», и все на свете начали меня узнавать. уже тогда мне надоело. уже тогда я понял, что это то, к чему я стремлюсь. тогда я захотел умереть впервые. тогда мне хотелось жить, как никогда раньше. тогда я улыбался папарацци. тогда мне стало насрать на то, что обо мне пишут в желтых газетах. в белых газетах. в глянцевых журналах. на форумах. сайтах. в комментариях. они писали обо мне. вечное «эзраэзраэзра».

[indent]  [indent] в виски.
[indent]  [indent]  [indent] слово за словом.
[indent]  [indent]  [indent]  [indent] буква за буквой.
[indent]  [indent]  [indent]  [indent]  [indent] год за годом.

я понравился людям, потому что должен был им понравиться. это было предсказано задолго до меня. голос старого индейца шепчет: «ты – мессия». шепчет: «ты - будущий бог». обещает: «ты будешь править миром».

«ты должен править миром». [indent]  [indent]

время слепилось в один большой жвачный ком. десятилетие можно растереть между пальцев и прилепить к обратной стороне столешницы. оно засохнет, и я о нем не вспомню до тех пор, пока снова не сяду за этот дурацкий стол на это самое место. тогда внутри проснется едкое чувство знания о том, чего никто другой не знает. тогда я буду улыбаться. тогда мне станет стыдно. тогда я захочу рассказать. тогда я буду молчать. тогда я захочу умереть. снова.

[indent] я говорил тебе об этом раз.
ты был пьян, смешно смеялся, запрокинув голову. я видел, как дергается язычок в твоей глотке. я думал, что ты со мной соглашаешься.
[indent] я говорил тебе об этом два.
ты сказал: «не неси чепуху». ты сказал, что я пьян. сказал, что я накурен. ты говорил, что это все не всерьез. ты взял меня своими сильными руками и говорил, что нам есть, чем заняться. а сказки я могу рассказать потом.
[indent] я говорил тебе об этом три,
и тебе больше было не смешно. ты взял меня своими сильными руками за горло. ты хотел, чтобы я замолчал. мне, вообще-то, понравилось. я никогда не видел тебя в бешенстве, но тогда ты разбудил внутри себя силу, способную разрушить мир. разобрать его на части и вынести на помойку. уверен, ты бы так и сделал, если б у тебя хватило духу меня задушить.

[indent] больше я тебе ни о чем не говорил.
[indent] больше ты мне не отвечал.

вчера я проснулся от лунного света и понял, что все еще болен.

«вчера» - ужасно растяжимое понятие. я не помню, когда в последний раз ложился спать, хотя постоянно где-то просыпаюсь.  я не помню, когда материнская ферма покрылась дымом. я не помню, откуда здесь столько людей, и как их зовут. я помню, как шептал тебе проклятия в трубку. как говорил, что люблю тебя. как обещал, что это прекратится. что это продолжится. что я все брошу. что остановлюсь. что уничтожу карьеру. убью себя. убью других. что случится нечто необратимое, если ты сейчас же не появишься передо мной. я хотел, чтобы ты появился, и боялся этого больше всего на свете.
я постоянно думал: «вот он придет, и что я буду делать?». куда мне себя деть? что ему сказать? что он захочет услышать? мне было нужно, чтобы ты меня обнял. чтобы оттолкнул. джаспер сказал, что мне придется принимать решение самому, и я вырезал на бедре твое имя куском разбитого зеркала.

[indent] а потом он взял нож и перечеркнул его. он сказал, что тогда ты меня оставишь.

[indent]  [indent]  [indent] - почему ты меня не оставил?

я не понимаю, как оказался снова перед тобой на коленях. что ты делаешь здесь? тяну свою руку к твоей ладони. от тебя пахнет алкоголем и огнем всего ада, который ты пытаешься залить своими слишком горькими духами. я помню, как слизывал их с твоей шеи. это был сон?

[indent] то, что сейчас происходит, - сон?

кусаю губы, которые ты кусал вчера или несколько лет назад. на языке кровь – не знаю, чья. в голове гудит бредом и бессвязными мыслями, а твоя ладонь такая горячая в моей. ты злишься. ты – самое четкое мое ощущение за последние…

мысль теряется в твоем взгляде. меня трясет. мне страшно. я рад. по щекам текут слезы, хотя я не хочу плакать. почему ты пришел? мне так нравилось, что ты был моим призраком и плодом фантазии. мне нравилось считать дни до твоего появления, когда я еще мог считать дни. мне нравилось просыпаться и видеть рядом весь мир, но только не тебя. не твою морщинку между бровей. не твои стиснутые губы.

я упираюсь лбом в твое бедро. в этом же месте на моем бедре – твой стигмат. долбанный индейский пророк не смог вытравить тебя из моего тела, сердца, души, разума.

[indent]  [indent]  [indent]  [indent] ты пришел убить меня?

[indent]  [indent]  [indent]  [indent]  [indent] ты пришел взять меня?

[indent]  [indent]  [indent]  [indent]  [indent]  [indent]  [indent] - ты пришел спасти меня?

Где-то там, в холодной пустоте не было покоя. Многие, ошибочно, полагают, что по ту сторону собственного сознания безмятежное тепло и тишина. Но там было что-то иное. Больше похожее на секундную задумчивость. Будто тебя и вовсе нет, где-то между двумя ударами сердца. Нет мыслей и сознания тоже нет. Нет звуков. Есть только всепоглощающая пустота. Без цвета. И будто сейчас, вот сейчас-сейчас родится мысль, она уже на старте, но что-то мешает ей появиться. И ты застрял в этом мгновении. Оно продолжает тянуться, но нет возможности осознать как долго. Вне времени. Вне самого себя.
Там было холодно. На заднем дворе этого ничто, тихо дожидаясь боль. И когда начинало казаться, что время снова пошло, что в голове появляется просвет и пришло время просыпаться, эта боль выходила на первый план, возвращая обратно в нулевую точку. Безмолвный надзиратель и палач в тюрьме собственного я.
Чо было ещё? Ничего не было. Он не мог пафосно  размышлять о том, что ему медленно приходит конец на грязной брусчатке лондонского переулка. Не мог наслаждаться зимним небом, которое грозится стать его последним одеялом. Он не мог пафосно уйти, просто избитый какими-то лихими молодцами. Так не бывает в реальности. В реальности, посреди луж и грязи, он просто лежал в неестественный позе, согреваемый только сочащейся из ран кровью, быстро запекающейся даже на таком холоде. Патетично грязный. Подпитый прохожий с лёгкостью бы спутал его с очередным бомжующим забулдыгой, который просто решил прервать свои скитания так…здесь.
Его никто не будет искать этой ночью. Егора никто не ждёт. Никто не спохватится, когда он не придёт и под утро. А может оно и к лучшему. Так никому не будет горько, когда с рассветом местные лавочники, плетущиеся на работу, найдут его уснувшим уже навсегда. Некому будет оплакивать. И это хорошо. Это именно то, чего бы он хотел. Он пришёл из ниоткуда, один, и туда-же вернётся…один. И никому не будет больно

Боль должна была заставлять его спать и дальше. Но она же, сильным, резким разрядом, пробежавшим по всему телу, до последней клеточки, вырвало Егора из забвения. Всему начало и конец - боль.
Запах дорогих, искристых духов, тепло и голос, неразборчивый. Боль.
Егор не знал, что больше не срастается с грязной лужей Лютного. Ему только предстояло удивиться смене декораций. Буквально скоро. С минуты на минуту.  Он не знал, что некая незнакомка, опасаясь погони принесла его куда-то. Что старания домового эльфа, которые Егор не ощущал, помогут ему подняться из толщи темноты чуть выше, на порог собственного сознания. Где уже жили образы и чувства.
-Марья Никулишна, мы с Сенькой не дрались, честное слово, Мишка врал…врал… - на родном русском еле слышно хрипя, одними губами. Он видел причудливые картины своей прошлой жизни.
Что бывает с человеком от удара доской, в спину, затылочную часть головы. Что бывает от усердных пинков в живот. Внутренние кровотечения, переломы, шок. Как долго он пролежал на мокрой, холодной улице в разгар зимы?
-Затушите камин, - продолжал он что-то бормотать, - жарко…жар…
Острая боль сменилась тупой. Тело начало колотить мелкой дрожью, от разгорающегося внутри жара.
Что дал домовик этому бедолаге?
Его грудь вздымалась в каждой минутой всё чаще. А картинки бреда заставляли зрачки беспорядочно двигаться, что было отчётливо видно даже через закрытые веки.
Утешало одно. Он не вспомнит ни мгновения из всего этого. Если придёт в себя…когда придёт в себя.
Новый разряд резкой, сильной боли заставил Разумовского рывком вынырнуть из бредового, тяжёлого сна. Егор резко распахнул свои большие, светлые глаза, что отозвалось ещё одним приступом боли от рассечённой брови. Он хватанул ртом воздух  и невидящим взглядом уставился в никуда, куда-то туда, где его ожидала незнакомка. В то же мгновение подавшись вперед, чтобы принять вертикальное положение. Однако сломанное ребро мгновенно дало о себе знать настолько сильно вспышкой боли, что парня снова отключило. Будто он с разбега нырнул в темноту мутной воды, из которой так долго пытался выплыть.

ниже

Равномерно стучит шаг по граниту, все сошло на нет, как и раньше, как и всегда. Тени в плащах двигаются по разным направлениям, у каждой из них есть цель, у каждой под маской прекрасное лицо, озадаченное или суровое, с милой невинной улыбкой или недоброй ухмылкой, но в любом случае прекрасное. Слуги с опущенными низко головами ждут приказов своих господ следую за ними отставая на шаг, привычка приручать жила в каждом из нас, в разной мере, многие пытались дружить в рабами это было видно по обращению прислужницы к Марго, некоторые привыкли запугивать так действовал дед с молодым пареньком всюду за мной ходившим, но многим было все равно к этой массе относил себя я и мой учитель. Пара коротких кивков приветствия, полупоклон гладкой- золотой пластине заставляет посох стукнуться о плиту. Собирался очередной совет, но мне было не до мыслей о нем, сейчас мне не интересны маски любого достоинства, меня не интересуют живые, когда вопросы касаются мертвых. Сотни мурашек пробегают по спине смешивая тревогу и любопытство, это посыл, обернувшись наблюдаю как резко отворачивается тень, лишь солнечный зайчик золотом пляшет на стене. О магистру тени свойственны чувства, я же думал ты окаменел год назад, тогда, когда своими руками вешал на стену слепок лица своего ребенка.
Вечный зал Ордор-Тан-Наннум в нем лики тех, кто ушел достойно, стоит обогнуть здание как в боковой стене можно увидеть маленькую дверь, тут те, кто пал вне ритуалов и правил дома, тут лики опороченных, раскрытых, тут лики проклятых. И его лик в ряду один из последних.
-Здравствуй брат, - два василька цветом так похожие на глаза Сандро ложатся на выступ перед ликом, - твоя сестра большой талант.
Опустившись на колени, закрыв лицо руками, рассказываю брату все, что случилось за день, за время миссии на острове, хвалю его сестру и сетую на свои способности, молю о помощи и светлой мысли, о силах которых мне не хватает, о выдержке и доброте, о том, чего у сына Витторио было в избытке…
- Я так устал брат, так устал …
- Эззелин – резко проснувшись от голоса вздрогнуть и вскочить на ноги, это было первой реакцией, которая напугала ребенка, маленькая девочка спряталась за плащом своего деда. – Идем есть разговор.
Всю дорогу по аллее девочка любопытно выглядывала в мою сторону цепляясь пальчиками за полу черного плаща, посмотреть было на что, сложив руки за спиной так чтобы ей были видны пальцы я поочередно напускал на них иллюзии из цветов и бабочек, заплетал кисти зелеными лозами и юркими ящерками. Периодически вызывая короткие звонкие смешки, у семилетней Алессандры был характер умершего отца, а значит ее ожидало бурное будущее.
- Как продвигаются дела с поиском – рука магистра крутит в пальцах шахматного слона, приглашая начать партию
- Думаю через пару дней, появиться ясность – осторожно беря каждую из фигур за основание начинаю выстраивать линию из пешек, мне нравилось строить фигуры в обратном порядке, сдвигая ровный ряд пешек и лишь потом, перемещать ведущие фигуры
- Совет сегодня был закрытым, собиралось семеро, - выдохнув он ставит слона пристально смотрит в мои глаза, ожидая что я подхвачу его мысль. – Джулиано становится все слабее с каждым днем, безумие ходит за ним будто раб.
-И? – королева и ферзь меняются местами вращаясь в моих пальцах словно в танце
- Ты знаешь, что я мечтал видеть на этом месте Сандро и готовил его, жена, здоровое дитя, сильный дар и трезвый рассудок, я сделал все кроме одного, не смог укротить эго страстей в игре и похоти. Ты не был в моем списке, - моя приподнятая в возмущении бровь лишь веселит Витторио, - прекрати! Даже сейчас доказываешь мои утверждения, ты, Эрнесто, Эллинор ваши характеры, в них столько противоречий.
-Ты хочешь сказать, что я не способен судить беспристрастно?! Что я недостоин?! – голос переходящий в крик возмущения, заставляет сорваться с места.
- Сядь и молчи! –хлесткий удар по доске ладонью магистра заставляет подпрыгнуть и рассыпаться фигуры. – Будь моя воля вы оба сидели бы в «Вереске» исходя семью потами в постели ради здоровых и многочисленных потомков! Но не все, не все решаю я. Пять голосов из семи признали тебя «Возможным», сын Эйриона и Эллинор.
- Прекрасно – пальцы складываются в «домик» скрывая за собой довольную ухмылку.
- Не скалься, есть определенные условия, которые необходимо решить до ритуала. Первая из них потомство, ты талантлив, имеешь заслуги перед кланом, твоя ветвь из столетия в столетие имела место в совете, но у тебя нет наследника… Совет позаботился и об этом, выбрав тебе супругу. Свадьба состоится в праздник. – теперь пришла его очередь довольно усмехаться, так как в моих глазах скользило негодование.
-До праздника меньше недели, - пустая фраза, брошенная в пустоту
-Да, - кислая улыбка, сопровождается ударом по больному месту – откажись и умри моим учеником, этого хочешь? Тебя никто не заставляет ее любить, знать ее имя, скажу больше можешь даже не снимать с нее маски, когда будешь наведываться в спальню, все что имеет значение наследник, желательно без отклонений. Второе что тебе нужно доказать это умение контролировать себя и окружающих. Поэтому ты выступишь от стороны Безликих на время организации игр, будешь решать любые вопросы от количества денег за победу, до качества шлюх для гладиаторов и начнешь это делать сейчас, со знакомства с так называемым хозяином арены. Ясно?
- Ясно – легкое шипение в интонации, чуть склонившись к уху магистра перехожу на шепот – я сделаю все, чтобы получить ее, но не только, я сделаю это еще и затем, чтобы развеять все твои сомнения и наконец-то доказать, что мы были равными слышишь.
- Вы слишком эмоциональны, безумие падко на чувства- ровный голос звучит мне в спину. Знал ли я что он трепетно и по отечески относится ко мне не желая дурного, конечно, но еще я знал что, как не старайся я никогда не смогу занять тот пьедестал на котором прочно сидел Сандро.
- Найди Орвика из рода Понирос, где бы он не был, и сообщи что господин ищет встречи, скажи более господин великодушен и в знак дружеских намерений готов встретится там, где захочет сир. Свободен, – жест разрешает рабу начать исполнение поручения, как тут же детские руки хватают меня за кисть.
- Где ящерка?
- Ее нет Алессандра ? – улыбаюсь девчушке
- Почему ?
- Потому что я ее придумал ?
- А придумай ее еще раз, я плохо ее рассмотрела
- Хорошо , только обещай не боятся – выставив руку ладонью вверх наблюдаю как искрятся детские глаза наблюдающие за бегающей по кругу ящеркой.

Наверное, все началось с детства. Да, определенно, с детства. «Все проблемы родом из детства,» - хрипит прокуренным горлом мать, возвращаясь с очередного собрания в АА. Еще она говорит, что уже на восьмой ступени («составьте список всех людей, которым вы причинили зло») и что на этот раз она точно не сорвется. 

Пиздит, конечно - я чувствую запах пиздежа за милю. И не пытайся сделать вид, что в бутылке кока-кола, ма. 

Хотя - какая нахер разница, да? Меня все равно нет в её списке извиняшек, и скорее в Букингемском дворце подадут торт из дерьма, чем она найдет для меня слова поддержки.   
(драная бухая овца) 
(что?) 
(спокойной ночи говорю, ма)   

У Молли шестой кю дзюдо (она даже расслабляться не умеет, не получая ленточки и награды, как выставочная кобыла), у Веспер шестая победа подряд в конкурсе «Самый мать его умный», а у меня шесть пальцев на правой, блять, руке.   

Да, в детстве у меня были другие игрушки, другая одежда, не было никакого водяного пистолетика. Да, дело было определенно в пистолетике...   

Шесть пальцев. 

Вчера их было пять. Я точно помню. 

Шестой палец ничуть не мешает. Костяшка мизинца раздвоилась и похожа теперь на рогатку-вилочковую кость. Ноготь на шестом пальце отливает синевой, а сам палец похож на... на что? 

Как вообще можно описывать палец? Пусть этим занимается Веспер, как только отвлечется от своего сайта знакомств для католиков.   

Почему-то меня разбирает смех. Не тот смех от мефа, когда хочется распахнуться всему говенному миру, когда летишь в трансе, не видя цели и грязи вокруг - одни лишь направления... Я рассмеялась истерическим, всхлипывающим смехом.   
(покажи мне пальчик, и я тут же захохочу)   

И с детства: Одра, сделай зайку! Одра, голос! Одра, сделай сальто-мортале! почему не тянешь носочки, Веспер вот тянет, а ты тянешь только кота за яйца, нервы и деньги! Одра, какая роль Франкла в становлении современной психотерапии? Одра, в чем смысл жизни? Одра, Одра, Одра 

Я так смеюсь, что в носу щиплет, а из глаз брызгают горячие слезы. Шестым пальцем их вытирать очень удобно. Мне хочется дать ему имя. Маленький, бесполезный и ничем не выделяющийся. 

Как насчет Одры?.. 

От смеха я начинаю задыхаться и клокотать, как жирный полузадушенный голубь. Опираюсь ладонями на столешницу и свешиваю голову, чтобы унять икоту: волосы прилипают к мокрому и соленому лицу.   

Я... я так старалась. Я так хотела быть как Молли и Веспер: гениальной, талантливой, непохожей. Чтобы все оглядывались и говорили: «о, вот идет Одра, у нее лучший сопрано, она прирожденный биолог, у нее самые красивые волосы во всей Шотландии!»   

(вот идет одра) 
(у нее шесть пальцев) 
(королева фистинга) 

Нет. Это очень, очень злая шутка. Я зажимаю скрученное полотенце зубами, как в фильмах, но не могу дышать хлюпающим носом. 

[рукоять ножа для разделки мяса ложится в её пятипалую ладонь так же органично, как хер Фила] 

Эй, Одра, хорошие девочки не плачут.

— Дасом! — внезапно, Дуонг догнала его, хватая за запястье и вынуждая развернуться: — Я не знаю, что ему нужно. Я не знаю, кто он такой.  Должно быть... он выслеживал нас. Возможно, это и есть тот, кто убил твою маму! И мою бедную сестру...
— Он убил маму?!

Ярость и боль густо заливали глаза, от них скрывалось, как уголки губ тетушки дернулись в фальшивой ухмылочке, она явно была в восторге от того как тянет за нужные нити, заставляя столкнуться две силы, брякнув наобум то, что может взбесить абсолютно любого сына — где-то там, неизвестно кто, планомерно уничтожает твой дом и близких. И ещё он убил твою мать.
Дуонг уберет двух хищников с шахматной доски одним фальшивым выстрелом, если повезёт. Вряд ли Дасом настолько силен, чтобы победить Такеши, но если сам Дасом умрет: исчезнет последний яркий противник возрождения клана.

Очень жаль, что оборотни не умеют читать мысли. Очень жаль, что эта половина минуты лишь распалила жар гнева, вольфрамовым раскаленным цветком распустившийся в груди.
Кем он себя ощущал сейчас? Никудышным альфой, опаздывающим к бою, где должен был прятать всех у себя за спиной, даже если это невозможно. Жалким братом. Никчемным сыном.

Дуонг резко притянула его к себе, подарив подобие ломкого прощального объятия, но он вырывался, продолжая свой путь. Последние лучи заката гасли на горизонте, поглощаемые темнеющими штрихами стволов деревьев, тесно жмущихся друг к другу, отныне, неспособных укрыть и спрятать.

Солнце выключилось, обрушилось за каменные холмы, разбитой лампочкой и его горячие осколки шевелились под веками, заставляя слезы стекать по лицу, будто у щенка-молокососа, впервые подвернувшего лапу.

Благо, дом Рю был совсем близко от въезда в деревню, а это место чужак уже миновал. Времени было мало, но его совсем мне останется, если додуматься бросаться на убийцу с голыми руками, пусть вой крови надсадно вопит сделать именно это. Зачем? Чтобы принести себя в жертву?

Ком — или, иначе, его прямой обоюдоострый меч покоился в ножнах на стене. Он был сделан из закаленной стали и, по древней традиции, лезвие украшала гравировка, точками и линиями, изображающая Созвездие Волка.

С чего он, вообще, решил что ему нужен меч? Была отчетливо слышна песня голодного нареченного железа, эту песню не перепутаешь ни с чем, да и когти с клинками традиционное оружие оборотней в его краях.

Непривычная, от полузабытья и давности последней тренировки, прохладная тяжесть легла в руку и пальцы вспоминали, как оружие должно быть продолжением того, кто его держит.

Мать всегда говорила — нужно обнажать лезвие только для защиты. Но некому было её защитить.
Отец всегда говорил — твой разум должен был холоден, когда рукоять в ладони горяча.
Сам Дасом молчал о своем мече.