° denver
♫ raphael lake & royal baggs // devil’s gonna come now I know
the devil's gonna come
when the sun goes down

Как-то я засиделся в баре. И тут зашел священник. Такой бар, почти как у Мерси, только круче да народу побольше. Бильярдный стол новенький и подобие на плазму. Не дорогая конечно, но явно лучше, чем музыкальный старенький аппарат с хитами одного блядского года.
Так вот сидел я в баре, ел крылышки и шерстил по местным газетам. Так ради какого кроссворда или очередной хуйни из серии политических дебатов и местных проблем штата Колорадо. Официантка сказала, что все дороги ведут в Денвер.

Блядский город.
Как и вся наша страна.

Спросите любого ветерана или бывшего копа. Я хреново тянул на одного, да и на другого тоже. Легкий тремор. Он никогда не пройдет. И даже пить не надо. Хотя впервые за последнее время захотелось взять водку и разбавить ее с энергетиком. По телеку крутили футбол. И я прикинул навскидку, что почти три недели жил в мотелях, иногда даже спал в машине, если не находилось свободного места.
Мне бы побриться.

Так вот зашел священник. Я почему-то вспомнил сразу сериал, где один пастырь вместе с вампиром искали бога.
Я облизнул палец и посмотрел в сторону. Не помню, чем закончился сериал. Но чую, что бога они так и не встретили. Уж точно не в Штатах.

Мама Китти больше не звонила.
А с Жаном я разговаривал пару дней назад. Ему бы отпуск взять и съебаться куда-нибудь на Кубу.

И сказал священник, что будет пить пиво. С заходом солнца меняется паства, да и исповеди становятся куда более откровенными.
А по телеку шли местные новости. Я перевел взгляд. Труп женщины, черное платье в мусорном баке.

И завел священник пластинку о судном дне над всеми грешниками.
Я переживал курятину с соусом барбекю. Вытер руки о бумажное полотенце.
Ева. Первое имя, которое в такие моменты проскакивало где-то в глубинах моей карты памяти. Быстро затихало, оставляя привкус табака и крови во рту. А потом зазвенел телефон. И Жан сказал, что Денвер.
"Да, я уже вижу," закурил и выдохнул дым, "через час смогу добраться, а может и два," потер небритый подбородок.
Мне бы принять нормально душ и поспать восемь часов на блядской кровати.

I'm sinking slowly so low
Lord, won't you take me home?

Джонни Бой прозвал ее принцессой. И наш психопат любил таких.
Я оставил деньги официантке на столике за ужин. Затушил окурок в пепельнице и обернулся к священнику, который быстро нашел себе слушателей на вечер:
"Святой отец, а где бог прячется? А то как-то пиздец вокруг что ли," моргнул и накинул куртку на плечо.
Он обернулся ко мне и кивнул, а потом отпил пива и сказал:
"Да, наверное, на Гавайях отдыхает ублюдок."

И я сел в машину. Завел мотор, оставил после себя лишь пыль на дороге и выехал на трассу I-25.

Ева, я знатно заебался.
Но ты и сама в курсе.

Если говорить о моей психике в последние недели, то это больше попахивает безнадегой, сигаретным угаром и накаляющейся злобой где-то глубоко внутри потрепанного организма. Выбирая между приютом для ветеранов и такой хуйней, лучше пустить пулю в висок. Вот чтобы наверняка.

А в Денвере. Да, наш психопат именно здесь начал играть с личными вещами жертв.
Когда я добрался до отеля, то назло лежал на кровати. Я смотрел в потолок.
Но так и не смог уснуть. Ни тогда, ни после.
Меня периодически вырубало на дороге, но в нормальных условиях я смотрел всегда в потолок.
Тлела сигарета, в голове стоял шум. Но я не видел больше войну. Она сменилась кадрами с мест преступлений и всей той хуйни, которую мне перманентно сбрасывал Жан. Наверное, мы с ним вдвоем смотрели на все это дерьмо. Я ощущал лишь зияющую дыру в груди, а он? Да кто ж разберет этого маньяка из технического отдела. Он как истинный компьютерный психопат. Джонни Бою в этот раз я не звонил. Он и так у нас самый психованный.

И я спросил себя:
"Где блядь этот святой сукин сын?"
А тишина звенела в ответ. Почти как:
"Иди на хуй, Джейк!"

Моя гонка началась на следующий день. Федералы начали объединять дела. Полиция охуевала. Им даже удалось создать портрет убийцы. А я в это время думал, где будет следующий труп? И что он с ним сделает на этот раз. Какова вероятность того, что Феликс просто не исчезнет. Но нет. Все были уверены, что не сможет. Не остановится. Уже нет. Был шанс еще в самом зародыше. А сейчас скорее игра на повышение ставок. А может обычный фарт психопата, у которого завалялась парочка козырей в бабских шмотках.

"Жан, ты можешь соображать быстрее? Например, до того, как он ебнет новую красотку?"
"Иди на хуй, Джейк."
"Скажи Джонни Бою, что в следующий раз я буду охранять красотку, а он словит фортуну поколесить по штатам нашей блядской страны."
И я услышал, как хмыкнул Жан в ответ.

Феликс Блер далеко не хаотично шагал по развитым магистралям дорог, а мы как школьники собирались, чтобы изучить его.
И если мы не могли остановить одного ебнутого маньяка, который уже вошел в историю нескольких штатов, как "белый дьявол в женском платье", то у меня много вопросов к нашему обществу. Что блядь это за хуйня? Нужно просто взять и ввести ему иглу в вену, чтоб остановить все это мракобесие. Но кто сказал, что по итогу ублюдка не выпустят из тюрьмы?

Вот на этот счет у меня и был припрятан ствол.
В Америке ведь так любят нажимать на курок.
Бам. И проблемы больше нет ...

тіло є
слово є
поверніть мені моє
♫ ost // коханці
// the hardkissТы откладывал с каждого трупа деньги. Никогда долго не жил на одном месте.
У тебя уровень маскировки, как у хамелеона. Но однажды все пошло не так, как ты планировал. Все началось с Джима и тех скинов. Джима подстрелили. И на какое-то время все залегли на дно. Но не ты. Тебе продолжали звонить и спрашивать стоимость пули. А ты не спрашивал. Повод всегда найдется. В Америке поводов достаточно, и ты давно уже не читаешь сводку новостей. Начинаешь сразу с некрологов. Так более походит на правду. Тебе пришлось сменить дешевые вещи, хоть в костюме ты и смотрелся нелепо. Твой рэп был с привкусом крови, дорожной пыли и свинца. И одну пулю ты держал для себя. На тот самый ужасный, единственный случай, когда это станет необходимостью.

Ты стоишь возле зеркала в ванной комнате и смотришь на себя в отражение.
На прошлой неделе ты поднимался в лифте, в одном небоскребе. Таких полно по всем штатам. Раньше ты и не мечтал. Ты стоял и смотрел через стекло вниз. Уровень твоей пули вырос до тридцать пятого этажа, как и размер денежной сумки. Ты лишь жалел, что не дошел до этого статуса, пока была жива Лу. Все было ради нее. И все полетело с тридцать пятого этажа, разбившись в лепешку.

Единственное, что тебя держало еще пока, это Крисси.

Тогда. В небоскребе ты ответил, что эта пуля будет из золота. И ушел.

И вот тогда все началось. У мелких сошек не хватит духу, но в этом мире акул врагов найдется достаточно. Ты во всем этом скорее санитар леса. Но даже таких, как ты убирают. Во избежание распространения информации. Ложной или правдивой. Это уже не важно. Но это было неизбежно.

На тебе дешевый костюм рабочего. Такая же кепка. Ты выходишь из такого же дурацкого автомобиля.
Среди оживленной улицы. Но так было нужно клиенту. Побольше пафоса для небоскреба за лишние нули в твоем чеке. Но ты знаешь. Знаешь о камерах наблюдения. На них запечатлена лишь твоя спина и козырек кепки. Ни одного лишнего движения. Без эмоций.
Ты проходишь мимо человека, достаешь пушку с глушителем. Спускаешь курок. Тихий хлопок.
Шаг вперед. Не останавливаться. Вплоть до поворота. За ним стоит машина. Не твоя, другая. И уже в ней, ты нажмешь на газ.

Стоимость одной пули.
Ты даже не спросил, был он демократом или республиканцем.
Смерти плевать на политические и религиозные предрассудки.

................. серце
тіло є
думка є
поверніть мені моє  .................

Она позвонила сама.
Ты подскочил с кровати. Привычка.
"Что-то случилось?" обычно встречу назначал ты, не в этот раз.
У вас всегда не хватало времени, чтоб поговорить о чем-то большем. Иногда в этом не было необходимости. Ты знал, что она могла догадываться. Но делал все, что было в твоих силах. Пусть у нее будет хоть что-то стоящее. Ведь у вас с Лу не было ничего. Ничего за что стоило цепляться.
В какой-то момент ты даже подумал уйти в сторону. Денег было достаточно и на ее учебу, и на маленький домик где-нибудь на востоке страны. Но ты ждал, когда она закончит колледж. И все такое. Может, сможет потом в университет пойти. Хотя ты в этих делах мало соображал.
"Я скоро буду," ты никогда не подавал виду, что что-то пошло не так.

И она обнимает тебя при встрече так, что невольно ты бегло осматриваешь улицу. По всем углам, каждого человека. Все что выбивается из обычной обстановки. Человек с собакой. Пара на обочине. Старик по другую сторону улицы. Обнимаешь ее долго и тихо спрашиваешь:
"У тебя все хорошо? Кивни один раз."
Один ствол под легкой курткой. До машины несколько шагов. Но порой они могут стоить целую жизнь. Крисси кивает. И тогда ты целуешь ее в голову и отвечаешь:
"Хорошо. Пойдем. Съездим куда-нибудь. Расскажешь мне все."

У твоей паранойи особенные пули. Почти такие же, как у тебя самого.
В твоей переосмысленной жизни нет больше права на ошибку. И ты продолжаешь наблюдать за людьми, даже за рулем авто. Еще один ствол в бардачке. Две обоймы и две жизни. Вы выезжаете на дорогу. А следом. Через какое-то время срывается еще одна машина. Но ты делаешь вид, что так и надо. Не при ней. Вы просто перестраиваетесь в другую полосу. Ты немного набираешь скорость. Поглядываешь в зеркало заднего вида. И спрашиваешь:
"Как учеба? Не хочешь в университет поступить? Переедем куда-нибудь ближе к Нью-Йорку."
Ты почти запомнил номерной знак. Ведешь машину одной рукой. Достаешь телефон другой и быстро строчишь номер. Отправляешь. А следом знак вопроса. Достаточный уровень общения. По крайней мере для тебя. А потом наконец поглядываешь на племянницу и виновато улыбаешься:
"Прости. Можешь повторить. По работе писал. Чуть отвлекся."

Ты - холодный камень посреди бушующего моря.
И ты ловишь себя на мысли, пускай и ужасающей, что стоит отложить еще одну пулю.
На тот самый паршивый случай. Только эту уже для Крисси.
Чтоб не мучилась ...

♫ ost // brandon lee
// the 69 eyes

Жан это сотня "non", аккуратные жесты и поджатые губы да прищуренный взгляд. И не только потому, что Жан сровнял всех с дерьмом, в том числе и парижских фараонов. Просто потому что Дюран выше всего этого. Ему бы создавать новую виртуальную реальность, способную изменить этот грязный мир. Но когда-то "Кинки Джи" взломал американцев и вляпался не на шутку.
Он сидит в темной комнате, но даже тьма боится заглядывать в его прозрачные серые глаза. Потому что в его внутренних схемах сам Дьявол запутается на досуге и потеряется, как в лабиринтах. Жан способен запомнить все числа с одного лишь беглого взгляда, но не помнит пин-код собственной банковской карты.
В его руках кубик рубика. Он собирает его потехи ради, чтоб отвлечься. Перед ним несколько мониторов, а на задворках играет музыка из далекой северной Европы. Порой Жан хочет вернуться в Париж, Мюнхен или Лондон. Подальше от американского образа жизни, от которого у него хронически охуевшие глаза. Он закатывает их и смотрит в потолок, спрашивая на французском: "отец, почему всегда я?"

Но небеса так и не ответили ему. Не то чтобы Жан стал атеистом, скорее агностиком.
Жан перепутал день с ночью. И никто вообще не знает. Может этот французский немец, или немецкий француз не спит совсем?
Его телефон тихо вибрирует, Кинки Джи откладывает в сторону логическую головоломку и читает сообщение. У него сотня аккаунтов, но гребанный Маск выкупил твиттер. Дюран поправляет очки на носу, скрывая свой мимолетный и трепетный телефонный роман. Ее имя Лоли. И он рисует свой собственный идеальный образ женщины по ту сторону маленького экрана, боясь в реальной жизни обжечься вновь.

Секс через экран. Новая безопасная любовь, способная свести с ума при помощи гаджетов, ноутбуков и маков.
"когда мы?"
"я скучал. non."
"ты сегодня один?"
"а ты?"

И где-то сзади скрипит американский голос Джонни Боя. Жан чуть не роняет телефон и выдыхает тихо:
"Ta mеre! ¹"
Его спокойный и маленький мир, в котором все понятно, красиво разложено на своих местах. Но наступает хаос, и Жан охуевает вновь. Примерно как сейчас. А американцы часто нарушают личные границы. Почти как русские. Джонни Бой разваливается на диване и закуривает. Кинки Джи оборачивается к нему:
"Уснула?"
Джонни Бой потирает глаза, на нем по прежнему портупея со стволами, и вид такой словно того приложили дубинкой по голове.
"У нее был сложный период."

Иногда Жан чувствует себя личный психотерапевтом, сексопатологом и психологом для всей команды. Они все приходят к нему вместе или чаще по очереди. А он чаще молчит, чем говорит. Старая европейская закалка - не совать свой нос без спроса в чужие дела. Идеальный слушатель, который раз на полнолуние взрывается и швыряет кубиком рубика в кого-то со словами: "отъебитесь от меня, я работаю!"
Non. Не сейчас.

"Брачелло, я заебался," говорит Джонни Бой.
"как и все мы," безмолвно отвечает Кинки Джи.
"Джейк не видел труп, но это блядь пиздец."
"Угу," Жан моргает.
Он видел уже то, что не видел Джейк Скотт. Но это где-то там далеко. В не зоне действия сети Дюрана. Или возможно потому, что он привык ко всему этому мракобесию. Никто не знает. Он встает со своего любимого и удобного кресла, подхватывает распечатанные снимки и протягивает их Джонни. Тот с сигаретой в зубах смотрит на них и выдыхает:
"Ебанный пиздец. Он что со второй жертвы содрал кожу?"
Жан возвращается в кресло, разваливается в нем и говорит:
"Non. Но пальчики свои он нам не оставил. У него фетиш на женщин с черными волосами. Обе жертвы были доступными. Не проститутки, но все же. Не любит тратить на них слишком много времени."
"Ты это все скинул федералам?"
Жан скалится в ответ, как изощренный маньяк и отрицательно кивает:
"Non. Пусть побегают."
"Мудила," говорит Джонни Бой.
И Кинки Джи активно, с саркастичной ухмылкой, кивает. Редкостная тварь, которая так хорошо маскируется и умеет быть обходительной так, что одна мама Китти будет внимать всем его словам. Но потом в самый последний момент, он конечно же передаст информацию и федералам, и в участок. Если посчитает нужным. А как известно, Кинки Джи не любит делиться.
Он посматривает все так же на экран телефона. У него медленно так подгорает. Но американец неутомим как койот из мультика.
"Можешь помочь?"
Жан ведет удивленно бровью и чуть было не выдает "non". А Джонни достает телефон. И хакер понимает, что этот гаджет принадлежит девушке, которая спит в другой комнате. Ночь обещает стать куда интереснее. Не то чтобы Кинки Джи грешил, но иногда мог и покопаться в чужой жизни. Да вот только эту он уже заучил наизусть. Знал, когда и с кем встречалась любимая жертва Феликса. Видел даже то, чего не видел ее телохранитель. И кое-что, Жан конечно же не расскажет никому, даже самой Шарлотте. Особо личное. Жан складывает руки на груди и улыбается уголками губ, прищурив взгляд. Почти как извращенец, а впрочем. Разве хакеры не являются в своей сущности настоящими скрытыми психопатами и социопатами?

Жан ставит маячок для Джонни Боя. Но никогда не скажет ему ничего, что могло бы спровоцировать Шарлотту.
Потом Кинки Джи тихо говорит:
"А ты уверен, что она спит?"
Почти как, ты вообще почему здесь, а не в ее постели?
Семейный психотерапевт. Он смотрит дальше на свои мониторы, перманентно отвечая на сообщения Лоли. Их далеко не первое свидание в сети. И конечно же, Жан Дюран знал ее реальный адрес. Иначе и быть не могло.
Наутро Жан молча выйдет из своей мрачной и черной комнаты. Не спросит ни у кого, как те спали. А спали ли вообще? Не заварит кофе, а просто всем покажет два фака. Будет стоять возле двери и улыбаться уголками губ, прожигая всех на свете своими прозрачно - серыми глазами. Как призрак среди живых, и слишком живой для мёртвых. Тень в команде, знающая обо всех все. А потом вернется назад. Просто хлопнет дверью.
И вроде грохнуть охота, но вдруг он будет полезен? Например, сейчас и здесь, в этой штаб-квартире.
Non. Всего лишь тихий призрак, чувствующий живых.
Будьте как дома. И неважно, что в сущности, эта квартира принадлежала ему - Жану Жерому Дюрану.

1. твою мать! (фр.)